Предисловие

Памяти Николая Константиновича Зерова - поэта, ученого, человека

Эта книга возникла из другого замысла - популярного небольшого очерка о Шекспире типа "Жизнь и творчество". Как нередко бывает, когда хочешь написать общедоступную книгу по своей специальности, выясняется, что кое-какие важнейшие вопросы еще нуждаются для тебя самого в дополнительном исследовании.

Отсюда некоторые особенности и несоответствия в предлагаемой монографии. В ней почти отсутствует научный аппарат обычных исследований, в частности, указания на специальную литературу по отдельным вопросам, крайне редки ссылки на предшественников и полемика с ними. Специалисты и без того заметят, что впервые выдвигается автором, а что является в наше время общими местами шекспироведения, читателю же не специалисту такие указания нужны не в первую очередь. Как правило, интерпретация шекспировской драмы выходит за пределы текста лишь при сравнении с источником сюжета, и читатель, введенный в "лабораторию" анализа, может сам судить о степени убедительности освещения. Мне казалось, что такой способ художественного анализа более всего отвечает потребностям образованного читателя, интересующегося классическим памятником искусства.

В книге теоретически исследовательского характера, но по-прежнему рассчитанной и на неспециальную аудиторию, приходилось излагать аргументацию также для бесспорных в наше время положений, указывать, откуда берутся цитаты из Шекспира, а иногда вводить читателя в общую методологию вопроса. С другой стороны, в ней слишком мало сведений историко-культурного, историко-литературного и биографического характера, сопоставлений Шекспира с современными ему английскими драматургами, нет характеристики елизаветинского театра и тому подобного вводящего материала, в изданиях популярных желательного, - пользуясь известным выражением Шеллинга, автор прямо приступает к еде, без предтрапезной молитвы и даже не перекрестясь. Более существенный недостаток то, что почти везде отсутствует история вопроса, которая нередко - наполовину решение вопроса и всегда служит лучшим к нему введением; в частности, мало освещена история Шекспира в веках, меняющаяся репутация отдельных пьес и образов.

Цель этой книги, не претендующей на то, чтобы быть монографией о творчестве Шекспира, - выяснение единства, тематического и структурного, драматургии Шекспира: того, что дает основание говорить о "шекспировском стиле" драмы. Из "основных начал" главное внимание уделено жанру, с чем связано и членение книги на отделы. Трудно согласиться с мнением, распространенным в наше время на Западе (в значительной мере под влиянием Бенедетто Кроче), о несущественности для поэзии, в частности для Шекспира, категории поэтического жанра как недостаточно конкретной, мало определяющей личное своеобразие великого художника (а значит, и его стиля), как слишком "школьной" категории искусства. Анализ основных начал показывает, напротив, что жанровая природа пьес Шекспира не менее характерно и конкретно развита, чем в "правильной" драматургии классицизма, от которой шекспировская драма отличается большей органичностью "внутренней формы" (важнейшее эстетическое понятие, восходящее, как известно, к классическим идеям Гердера, Гете, Гумбольдта, а у нас - Потебни).

Поэтически живое начало шекспировского жанра прежде всего внутренне связано со своим предметом ("сюжетом"), духовно содержательно, а не технично, оно не может быть раскрыто демонстрацией "мастерства", - по сути, даже оскорбительной, когда речь идет о таком гении, как Шекспир. Во-вторых, жанр у Шекспира (комическое начало, поэтическое чувство "времени" в исторических драмах, трагическое начало) неотделим от конкретной почвы культуры Возрождения, он пронизан и в своей форме историзмом, стихийным или сознательным.

Сюжет жанра, его предмет, составляет в предлагаемой книге первую часть каждого из отделов. Прежде всего, магистральный сюжет, в самых общих чертах уже свидетельствующий о внутреннем единстве, о целостности жанра; затем, творческая эволюция сюжета (ранний и поздний этапы, характер "субмагистрального" сюжета на каждом этапе и в каждой группе драм); наконец, сюжет и фон - особый в зависимости от жанра, - где раскрывается "народность" театра Шекспира, особый смысл этого термина для каждого жанра. Анализ народности, более общего начала, служит переходом от сюжета к формообразующему театральному началу данного жанра.

Вторая часть каждого отдела посвящена этому началу. Анализ показывает, что в каждом жанре на свой лад преломляется единое для драматургии Шекспира поэтическое видение жизни, театральное видение: популярная в гуманизме эпохи Возрождения, а также в народном театре, идея "мир - театр" стала у Шекспира концептуальным лейтмотивом, неким поэтическим фокусом, принципом внутренней формы всей драматургии. Другие "начала" - как бы производные от театральности, - а именно, роли ("герой", "антагонист", "героиня", "антигероиня", "друг героя", "друг антагониста", "подруга героини", "буффон" в двух вариантах - "шут" и "клоун"), архитектоника действующих лиц, построение действия ("экспозиция", "завязка", "восходящая линия", "кульминация", "нисходящая линия", "развязка"), ситуация ("субъективная" и "объективная" ее стороны) рассматриваются в связи с эволюцией магистрального сюжета и характером фона, а также в связи со специфической театральностью каждого жанра.

По внешним причинам не удалось включить в книгу отдел комедий^* и отдел, посвященный поздним в творчестве Шекспира и сложным видам драмы - смешанному (точнее, нейтрализованному) жанру "мрачных комедий" и синтетическому жанру "романтических драм" или "трагедий со счастливым концом". Я надеюсь дополнить книгу этими отделами при переиздании, если книга того удостоится.

^* (В сокращенном виде отдел комедий напечатан в "Шекспировском сборнике", М. 1967 (статья "Комедии и комическое у Шекспира").)

При разборе трагедий в связи с эволюцией сюжета особое внимание уделено "Королю Лиру". Шекспироведа это вряд ли удивит, а другим читателям я лишь напомню, что наиболее характерная, наиболее "шекспировская", самая "темная" и, по-видимому, величайшая драма Шекспира (Л. Толстой с полным правом взял "Короля Лира" в качестве образца для "разноса" Шекспира в знаменитой статье о нем) всегда оказывалась для общих теорий шекспироведения камнем преткновения. Тем самым "британская" трагедия - вернейшее мерило убедительности и плодотворности любой концепции театра Шекспира. Своеобразие его драматургии, важнейшие ее черты, как и общеэстетические вопросы в применении к Шекспиру, в особенности проблема трагического, нагляднее всего, мне казалось, выясняются на анализе "Лира". Основному разбору "Короля Лира", над которым я думал всю жизнь, уделено около одной пятой объема книги, помимо характеристик "британской" трагедии в связи с отдельными вопросами. Какова бы ни была оценка выдвигаемой общей теории (пусть и спорной - спорить можно и должно обо всем), читатель, на худой конец, вправе рассматривать эту книгу в настоящем, неполном, ее виде всего лишь как разросшееся теоретическое введение к несколько по-новому прочитанному "Королю Лиру".