1

Ценность иных традиций относительна. В конечном итоге наступает момент, когда они становятся лишними - не обогащают, а только мешают. Вряд ли найдется современный режиссер, который при работе над "Гамлетом " не мечтал бы о возможности пробиться сквозь толщу многовековых сценических традиций и трактовок и хотя бы на несколько шагов приблизиться к авторскому замыслу.

Теоретические труды советских ученых с достаточной полнотой раскрывают идейную сущность и философский смысл трагедии. В значительно меньшей степени освещены вопросы практического порядка, подчас имеющие немаловажное значение для сцены. Цель настоящего исследования - сообщить деятелям театра некоторые сведения, могущие помочь им увидеть отдельные моменты пьесы и характеры персонажей в свете особенностей шекспировской эпохи и авторского текста.

Когда Шекспир, взяв использованный и фактически скомпрометированный Кидом сюжет датской легенды^*, создал своего "Гамлета", он, конечно, не ставил своей задачей включить в репертуар "Глобуса " еще одну трагедию мести и крови. Напротив, он, по-видимому, хотел как можно дальше отойти от пьесы Кида - различия в раннем и в окончательном текстах "Гамлета"^** свидетельствуют об этом вполне убедительно. Об этом же говорит принципиально новое решение темы, проблема конфликта героя с окружающей действительностью, трактованная Шекспиром как основная проблема эпохи. Кроме того, ни в какой другой пьесе Шекспир не занимается так подробно и основательно вопросами творчества. То, что он отводит здесь необычайно много места обсуждению актерской игры, то, что он своеобразно рассматривает образ Призрака (очень существенного персонажа в драматургии того времени), а в сцене безумия Офелии отказывается от традиционного комизма, позволяет допустить, что в "Гамлете" он стремится утвердить новые принципы театрального искусства. Именно здесь он впервые пользуется монологом как средством для проникновения в сложный душевный мир героя. И с нашей стороны не будет дерзостью или ошибкой считать шекспировского "Гамлета" пьесой в значительной степени полемическойи новаторской.

^* (Пьеса Кида не сохранилась, но некоторые следы ее можно обнаружить в "Наказанном братоубийстве" - немецкой переделке, написанной, как полагают, под впечатлением спектаклей английских актеров, ездивших по Германии и игравших там и шекспировского и дошекспировского "Гамлета".)

^** (В первом и во втором кварто.)

События двух лет

"Гамлет" должен был восприниматься елизаветинской публикой как произведение вполне современное, пронизанное близкими и понятными ей настроениями. Шекспир, правда, оставил указание на то, что действие пьесы происходит в период завоевания Англии викингами, но, в сущности, этим и ограничился. Средневековое сказание о датском принце, положенное на исторический материал конца XVI - начала XVII столетия, превратилось в трагедию о переломной эпохе, когда кризис гуманизма сочетался с нарождением идеологических веяний нового времени.

На нашей сцене "Гамлета" все еще часто ставят в оформлении и костюмах средних веков^*. При этом не только искажается проблематика пьесы, но и возникает множество искусственных анахронизмов, находящихся в разительном противоречии с текстом. Вот некоторые из них: существование Виттенбергского университета, основанного только в 1502 году; приверженность Клавдия к политическим теориям Макиавелли; поездка Лаэрта за границу по примеру "золотой молодежи" шекспировского времени; приезд столичной актерской труппы и спектакль на светскую тему; типично елизаветинское фехтование на кинжалах и шпагах; наконец, самое главное и основное, - весь образ Гамлета, воплотивший в себе характерные черты личности позднего Ренессанса.

^* (Здесь сказывается влияние перевода Лозинского, лексика которого имитирует куртуазный стиль средневековья.)

Обширное знакомство всех персонажей с античной мифологией, культура их ума и речи, эвфуизмы Лаэрта и Озрика, сравнительная легкость путешествий^*, такие детали, как острота Гамлета о саперах, взорванных своей же миной, - все это не подходит ни к X, ни даже к XIII веку, но вполне естественно для шекспировской Англии.

^* (Гамлет и Горацио приезжают из Виттенберга, и Гамлет хочет уехать туда опять; дважды ездит в Париж Лаэрт; туда же едет Рейнальдо; с дипломатической миссией отправляются в Норвегию Корнелий и Вольтиманд; приезжают вызванные королевским гонцом Розенкранц и Гильденстерн; столичная труппа совершает поездку по провинции; Гамлет уезжает в Англию; упоминается посещение Эльсинора знаменитым французским фехтовальщиком Ламондом; в финале прибывают послы из Англии.)

Если рассматривать "Гамлета" на фоне исторической обстановки 1600-1601 годов^*, можно обнаружить множество точек соприкосновения пьесы с эпохой.

^* (Предполагаемое время создания трагедии.)

Это были годы тяжелых испытаний для Англии. К тяготам изнурительной войны с Ирландией прибавилась война против Испании в Нидерландах, такая же убыточная, как и поход Фортинбраса из-за "маленького клочка земли, вся прибыль от которого в одном названии" (IV, 4, 18). Народ был измучен частыми вербовками и военными поборами. В войсках вспыхивали бунты, дезертирство принимало массовый характер. Англичане жили в непрестанном ожидании нападения испанского флота. В памяти лондонцев было еще свежо воспоминание об августе 1599 года, когда ложная весть о приближении испанских кораблей вызвала в городе панику. Лондон постоянно готовился к обороне, отряды горожан проходили боевую подготовку, на ночь улицы перекрывались цепями, купцы по распоряжению городских властей делали запасы продовольствия на случай осады. Ожидание войны в начале "Гамлета", настороженность, тревога - все это было близко и понятно зрителям "Глобуса", это был сегодняшний день Лондона и прибрежных районов Англии.

Портрет графа Филиппа Сиднея

Город был переполнен беспокойными людьми: дезертирами, бродягами, приверженцами Эссекса, приехавшими за ним из Ирландии, разного рода авантюристами, не говоря уже об огромной массе бедняков - жертв продолжавшегося процесса огораживания, которые ютились в окружавшем столицу кольце трущоб. Все это человеческое море волновалось и глухо бурлило, и всевозможные слухи находили в нем благодатную почву для развития. "Муть поднялась в народе, густым и гнилостным илом пропитались его помыслы и пересуды", - говорит Клавдий (IV, 5, 78).

Дешевые театральные зрелища всегда привлекали простой народ, который был горячей и отзывчивой публикой, по мнению елизаветинского правительства, - слишком отзывчивой. Беспорядки, вызванные несколькими пьесами, заставили Тайный совет в июне 1600 года закрыть все лондонские театры, кроме "Глобуса" и театра Хенсло, которым было разрешено давать спектакли только два раза в неделю. Поэтому некоторые труппы были вынуждены, подобно актерам в "Гамлете", уехать на время в провинцию.

Портрет графа Саутхэмптона в тюрьме

Февраль 1601 года ознаменовался двумя событиями, не оказавшими влияния на ход истории, но оставившими глубокий след в умах современников. 8 февраля произошло восстание небольшой кучки аристократической фронды под предводительством бывшего всесильного временщика Эссекса, за превышение власти и неудачное ведение войны в Ирландии отданного под суд и лишенного монополии на доход от торговли сладкими винами. Восстание это было подавлено с такой же легкостью, как и восстание Лаэрта, но результаты его для организаторов оказались более плачевными, чем для сына Полония.

После неудавшегося мятежа брожение в народе усилилось и количество беспокойных элементов в городе стало таким угрожающим, что Елизавета издала указ, по которому лица, не имевшие в столице постоянных занятий и местожительства, подлежали немедленной высылке под угрозой смертной казни по приговору военного суда. 25 февраля Эссекс был обезглавлен, единомышленники его заключены в тюрьму. Вскоре поползли слухи, что на месте казни Эссекса появляется привидение, а в Тауэре видны три радуги. Любое известие о сверхъестественных явлениях воспринималось как знамение грядущих катастроф, и при желании нетрудно было сделать вывод, что "подгнило что-то в датском (и английском) государстве" (I, 4, 90). В апреле положение стало еще более грозным, и лорд-мэр просил Тайный совет разрешить ему организовать городскую милицию для борьбы с опасными для государства людьми.

Портрет лорда Уильяма Рассела

Правительство принимало решительные меры к подавлению всякого недовольства. Нельзя было упоминать ни в устном, ни в письменном виде о войне в Ирландии, об Эссексе, о вопросах политического характера, о престолонаследии - и еще раз об Эссексе. О войне и о многом другом только "шептались", совсем как в шекспировской Дании (I, 1, 80). Книги сатирического содержания были запрещены, а печатать пьесы разрешалось только после строжайшей цензурной проверки - Елизавета, подобно Клавдию, могла в любой момент обеспокоенно спросить: "Нет ли здесь чего нибудь оскорбительного?" (III, 2, 228).

Внешне все обстояло благополучно: Елизавета, как всегда, устраивала торжественные приемы, поражая иностранцев роскошью наряда, рыжим париком, гнилыми зубами и бесстыдно обнаженной грудью. Прикрыв бархатной маской в цвет платья набеленное, размалеванное лицо и сверкая драгоценностями, она охотилась в парке с французским послом, стремясь произвести впечатление беззаботной королевы счастливого, благоденствующего народа. Но в стенах дворца она переставала владеть собой. Потерявшая сон, издерганная, преследуемая гнетущим страхом, она не расставалась с тяжелым мечом, который держала около себя даже во время обеда. Дурные вести с фронтов вызывали у нее припадки бешенства, она топала ногами, кричала, ругалась. Когда на нее находили особенно сильные приступы панического страха и ярости, она металась по дворцу со своим огромным ржавым мечом и протыкала им висящие у стен драгоценные занавесы и гобелены. Повсюду ей мерещились убийцы, и она уверяла, что ее семнадцать раз пытались отравить.

Портрет сэра Христофера Хэттона

Ввиду критического положения в стране в октябре 1601 года была созвана сессия парламента, на которой обсуждались два основных вопроса: о военных субсидиях и о монополиях. Прения были бурными, в палате общин недовольство королевой и ее правительством выражалось откровенно. Около здания парламента собирались толпы народа, требовавшие отмены ненавистных монополий. Елизавета была вынуждена уступить в вопросе о монополиях, но при поддержке лордов и министров отстояла военные налоги. Война должна была продолжаться.

Елизаветинцы

Жизненный уклад высших сословий шекспировского времени поражает нарочитой декоративностью и даже театральностью, начиная с убранства домов и замков и кончая манерами и обычаями. Все более или менее значительные события обставлялись так, чтобы произвести максимальный эффект, и жизнь елизаветинского аристократа от рождения и до самой смерти напоминала пышный спектакль.

Портрет Уильяма Паулета

В XVI веке в старинных готических замках были прорублены огромные окна, в залы и галереи хлынули потоки солнечного света и, разогнав мистический полумрак, заиграли на драгоценной посуде, инкрустированной мебели, ярких коврах, гобеленах и драпировках, на красных и позолоченных нервюрах сводов и потолков, на причудливой резьбе новых дубовых панелей и росписи стен, на скульптурных украшениях широких Каминов. Это была неумеренная пиратская роскошь - и действительно, многое из того, что тешило взор Елизаветы и ее вельмож, было добыто верными слугами королевы, английскими пиратами. Все это великолепие странно сочеталось с толстым слоем прелого тростника и соломы, покрывавшим пол в парадных залах. И среди блеска и сверкания красок, среди запахов гниющей соломы и восточных пряностей и благовоний, боясь сквозняков и немилости королевы, сочиняя изысканные стихи и подсчитывая прибыли от продажи китовой ворвани, в равной степени наслаждаясь зрелищем четвертования и шекспировской "Двенадцатой ночью", жили елизаветинские аристократы, осыпанные драгоценностями, разряженные в парчу и бархат, кривоногие, гнилозубые, рябые^*.

^* (Это не риторическое преувеличение: оспа и рахит были самыми распространенными болезнями в городах, а зубы разрушались не только от неправильного питания, но и от различных мастик и жидкостей, которыми их чистили. Средняя продолжительность человеческой жизни была двадцать один год.)

Костюмы этого периода, как мужские так и женские, были громоздки и неуклюжи, что придавало англичанам важность и напыщенность, о которой писали иностранцы. На елизаветинцах все топорщилось: чудовищные накрахмаленные воротники и брыжжи, белые, желтые и голубые, кринолины всевозможных размеров и фасонов, жесткие стеганые камзолы на китовом усе или металлических пластинках, отягощенные золотым и серебряным шитьем, аппликациями и драгоценными камнями, огромные штаны, набитые конским волосом, разнообразные плащи на тафтовой или атласной подкладке, бархатные шубы или мантии с широкими рукавами, подбитые мехом.

Портрет королевы Елизаветы

Осанка, поза, жест - все это было закономерно подчинено особенностям костюма. Стоячий воротник камзола и огромные брыжжи тесно охватывали негнущуюся шею, заставляли высоко поднимать голову. Руки в толстых стеганых рукавах приходилось держать широко расставленными, поэтому удобнее всего было опереться рукой на бедро или на эфес шпаги. Длинный твердый мыс камзола позволял сгибаться только в бедрах, и при поклоне вычурные движения рук и ног возмещали неподвижность торса.

Вообще, ноги "обыгрывались" при каждом удобном случае; плотно обтянутые вышитыми чулками, украшенные дорогими подвязками и шелковыми розетками на туфлях, они были предметом гордости мужчины, одним из верных средств пленить женское сердце.

Портрет леди Кук

Одежде и украшениям уделялось исключительное внимание Эта страсть всячески поощрялась Елизаветой, а впоследствии Яковом I. Роскошный, причудливый костюм безошибочно помогал сделать карьеру при дворе, и многие провинциальные дворяне продавали свои земли, леса и целые поместья, чтобы приобрести наряды, отвечающие требованиям моды и этикета. Елизавета откровенно выражала свое презрение к скромно одетым людям и однажды демонстративно плюнула на простой камзол старого придворного.

Шекспировские современники предпочитали яркие, интенсивные цвета, и Гамлет недаром называет Клавдия павлином. Строгая, темная одежда вызывала такое же неодобрение у Якова, как и у его предшественницы, и при его дворе даже было запрещено носить траур - не только после смерти Елизаветы, но и после смерти наследника престола. Стоило Гамлету в своем черном костюме выйти на сцену, чтобы зрители "Глобуса" поняли - перед ними человек, бросающий вызов Клавдию и всему придворному обществу Эльсинора.