Внешний облик героев Шекспира (Ю. Семенов)

Настоящая статья является частью работы, посвященной портрету в драматургии Шекспира. Вопрос этот, насколько нам известно, до сих пор еще ни разу не подвергался специальному изучению, а между тем ом представляет значительный интерес.

Портретные характеристики являются дополнительным средством раскрытия характера, определяя зачастую тональность образа.

В драматургии мы обычно встречаем не подробное описание внешнего облика действующего лица, а так называемый "частный портрет" - изображение, точнее говоря - фиксирование какой-либо одной или нескольких характерных деталей. Тем большую ценность для исследователя представляют разбросанные единичные упоминания об особенностях внешнего облика героев драматических произведений. Поскольку эти подробности не играют решающей роли в развитии сюжета пьесы, то, следовательно, составив из них, так сказать, "сводный", то есть комбинированный, мозаичный портрет, мы можем восстановить, каким рисовались драматургу его герои в момент его творческого порыва, увидеть их такими, какими они стояли перед его умственным оком.

Помимо этого, данный вопрос имеет и чисто прикладное значение для творческих работников театра, для актера, режиссера и художника, поскольку детали внешнего облика персонажей не всегда передаются переводчиками (особенно в стихотворных местах), которые, помимо всего, иногда бывают не в состоянии раскрыть некоторые намеки и метафоры, требующие для расшифровки углубленного знания языка и быта эпохи. О том, как одна какая-нибудь мелкая деталь внешнего облика может помочь артисту "обрести себя", превосходно рассказал великий мастер сцены К. С. Станиславский. Ему очень долго не давалась роль Сотанвиля, как вдруг "...Одна черта в гриме, придавшая какое-то живое комическое выражение лицу, - и сразу что-то где-то во мне точно перевернулось. Что было неясно, стало

ясным; что было без почвы, получило ее; чему я не верил, теперь поверил. Кто объяснит этот непонятный, чудодейственный творческий сдвиг! Что внутри назревало, наливалось как в почке, наконец, - созрело. Одно случайное прикосновение - и бутон прорвался, из него показались свежие молодые лепестки, которые расправлялись на ярком солнце. Так и у меня от одного случайного прикосновения растушевки с краской, от одной удачной черты в гриме, бутон точно прорвался, и роль начала раскрывать свои лепестки перед блестящим греющим светом рампы. Это был момент великой радости, искупающей все прежние муки творчества".

Эпоху Возрождения принято называть эпохой открытий мира и человека. Но это была эпоха и открытия мира в человеке, эпоха своеобразного антропоцентризма."Что за мастерское изделие человек! Как благороден разумом! Как бесконечен способностью! В обличим и движении - как выразителен и чудесен! В действии - как сходен с ангелом! В постижении - как сходен с божеством! Краса вселенной! Венец всего живущего!" ("Гамлет").

Объектом изучения становится не человек вообще, а отдельный конкретный индивидуум. Соответственно увеличивается и интерес к человеческой внешности.

Выходит целый ряд иллюстрированных книг, посвященных костюмам различных народов, появляются трактаты о женской красоте. Друг папы Льва X Нифус в своем сочинении "О прекрасном и о любви" оставил нам подробное описание наружности знаменитой красавицы того времени Жанны Аррагонской. Габриэль де Меню в 1587 году опубликовал трактат "О красоте". Вырабатывается своеобразный канон женской красоты. Так, известный французский мемуарист XVI века Брантом сообщает: "Три вещи должны быть у женщины белыми - кожа, зубы и руки. Три вещи черными - глаза, брови и ресницы. Три вещи алыми - губы, щеки и ногти. Три маленькими - губы, уши и ступни" и т. д., всего 30 пунктов. Идеал женской красоты Ренессанса наиболее ярко запечатлел Фиренцуола в своих рассуждениях "О красотах женщин".

Пышные костюмы знати как бы стремились исчерпать цветовую гамму. Обычных наименований уже нехватает, и появляются такие названия как "цвет бычьей крови", "иудин цвет" (то есть рыжий, он считался цветом предательства), "утренняя заря", "синева смерти", "любовное желание", "умирающая обезьяна", "поцелуй меня" и т. д. Гардероб королевы Елизаветы состоял более чем из трех тысяч платьев. Мужчины не уступали женщинам в причудливости нарядов и причесок. Современник Шекспира Гаррисон в своем "Описании Англии" писал, что в Англии постоянно лишь одно - непостоянство моды. Удивляться уже нечему, констатирует он, разве что если придется увидеть на улице собаку в камзоле.

Шекспир, державший, говоря словами Гамлета, зеркало перед природой, естественно, должен был запечатлеть в своем творчестве и эти особенности своего времени.

Проследим, как портретизирует Шекспир действующих лиц своих драматических произведений. Мы рассмотрим преимущественно те пьесы, которые идут на советской сцене или могут представить интерес для постановки в наших театрах.