4

Известно, какое большое место занимают драмы Шекспира в репертуаре советского театра. Наши режиссеры, актеры и театральные художники внесли значительный вклад в познание Шекспира, приближая искусство великого драматурга к народу и раскрывая его смысл и значение для современного зрителя. В этом советскому театру немало помогло наше шекспироведение. В частности, следует отметить положительную роль покойного М. Морозова в деле подъема культуры шекспировского театра на советской сцене. Он явился связующим звеном между шекспироведением и театром. Его личные качества - качества человека, одаренного одновременно живым ощущением и драматургии Шекспира и природы современного театра - помогли особенно успешному осуществлению контакта между наукой и творческой работой.

Советский театр - самый замечательный интерпретатор Шекспира. Такова одна из любимых мыслей Морозова. В работе "Шекспир на советской сцене" М. Морозов интересно охарактеризовал вклад деятелей советской сцены в понимание гуманизма и реализма Шекспира. В статье "Советское шекспироведение и театр" М. Морозов набросал широкую программу задач, стоящих перед нами в деле органического сочетания научной шекспироведческой работы с практикой советского театра. В частности, Морозов подчеркивал, что "каждая эпоха смотрит на Шекспира своими глазами". Это выдвигает необходимость не забывать в процессе академических исследований о сегодняшнем, живом Шекспире.

Именно в таком аспекте и подходит к рассмотрению вопроса сценического толкования драматургии Шекспира советская театральная критика. В частности, тема "Шекспир - современность - театр" получила интересную разработку в книге Ю.. Юзовского "Образ и эпоха" (1947).

Наше отношение к Шекспиру, пишет Ю. Юзовский, определяется тем, что мы, как и он в свое время, современники величайшего прогрессивного переворота в истории человечества. Однако это не дает основания для механического сопоставления между драматургией Шекспира и нашей эпохой. Вопрос очень сложен, и в связи с этим критик предъявляет нашему шекспироведению упрек. Он говорит о том, что в трудах шекспироведов великий драматург "превращается в иллюстрацию к истории, в иллюстрированное приложение исторической эпохи... Существует исторический жанр в драматургии, но нельзя всю драматургию свести к историческому жанру. Иначе "Ромео и Джульетта" превратится в иллюстрацию к теме "кровной мести", "Король Лир" - в иллюстрацию к теме "государственности", а "Гамлет" - в иллюстрацию к теме "крушение феодализма", и, так как все три пьесы относятся к эпохе перехода от средневековья к новому времени, то они превратятся в один учебник, а ведь этот учебник мы и до того имели!"

Практически на сцене это получает воплощение в постановках, где преобладает "исторический" Шекспир: "Объектом спектакля в этом случае становится история сама по себе, определенная эпоха, данная эпоха, а пьеса - простым предлогом для "исторического спектакля". Все в пьесе - ситуации, герои, идеи - рассматривается исключительно с одной точки зрения: как они "характеризуют", "обрисовывают", "изображают" эпоху".

Против такого прямого перенесения принципа историзма на сцену Ю. Юзовский со всей решительностью возражает. Но это не означает, что критик предлагает вернуться к идеалистической вневременной трактовке драматургии Шекспира на сцене. "Задача всех нас, обращающихся к Шекспиру, - пишет критик, - заключается в том, чтобы уйти от внеисторической абстракции и не впасть в историческую ограниченность".

Рассматривая под этим углом зрения опыт советского театра, Ю. Юзовский показывает, что в истории толкования Шекспира на нашей сцене тоже был свой период господства или, во всяком случае, сильного влияния "вульгарной социологии".

Те же причины, которые привели к изживанию этого порока в шекспироведческой науке, обусловили переломив нашем сценическом толковании Шекспира.

Драматургия Шекспира воплощает в совершенные художественные формы проблемы, с давних пор волновавшие человечество. Она утверждает идеалы, близкие не только людям эпохи Возрождения, но и современному зрителю. Если "Гамлет" или "Ромео и Джульетта", пишет Ю. Юзовский, "только трагедия чужого класса, то спросим себя: какое нам дело до нее, до этой чужой трагедии - феодальной, буржуазной или какой-нибудь там рабовладельческой? Ибо если это так, то мы, рассевшиеся в креслах зрительного зала, будем лишь как свидетели наблюдать за этой далекой и чужой нам трагедией без всякого движения в сердце". Но, как выясняется на нашем собственном опыте, мы следим за этой трагедией с волнением и страданием, с сочувствием и гневом. Почему же? Потому, что это трагедия человечества. А до этой трагедии нам есть дело - и, пожалуй, большее, чем нашим предшественникам, до нас сидевшим в театре, ибо решение этой трагедии есть дело нашей эпохи. Вот что определяет наше сегодняшнее отношение к трагедии, сегодняшнее толкование, и ее сегодняшнее освещение".

Означает ли это отказ от социальной трактовки конфликтов, изображенных Шекспиром? Ни в коей мере, как правильно пишет Ю. Юзовский, "существует сегодняшний социальный и классовый угол зрения". В частности, говоря об "Отелло", критик правильно пишет: "Пафос сегодняшнего зрителя - борьба с миром, олицетворенным в Яго, и борьба за утверждение человеческих чаяний, олицетворенных в "Отелло". Поэтому для наших зрителей Отелло - "свой", а Яго - "чужой"...". Именно в таком плане и рассматривает Ю. Юзовский шекспировские спектакли 30-40-х годов.

Образцами такого же метода критики с позиций нашей сегодняшней борьбы являются также статьи Г. Бояджиева "Борьба миров" (об "Отелло"), опубликованная в "Шекспировском сборнике" 1947 года, и статья С. Михоэлса о современном раскрытии шекспировских трагедий, напечатанная в "Шекспировском сборнике" 1958 года^*. К числу работ, проникнутых живым чувством современного значения Шекспира, относятся также статьи Г. Козинцева "Отелло"^**, "Король Лир"^*** и "Гамлет" и гамлетизм"^****.

^* (См. также книгу: С. Михоэлс, Статьи, беседы, речи, М., 1960.)

^** ("Шекспировский сборник", 1947.)

^*** ("Шекспировский сборник", 1958.)

^**** (Альманах "Прибой", январь, 1959.)

Означает ли это, что шекспироведение, подходящее к творчеству драматурга с исторических позиций, просто бесплодно? Такой вывод был бы поспешным. Шекспира нельзя понять вне истории, вне его времени, но в равной мере нельзя ограничить его значение только той эпохой, когда он жил и творил. Раскрывая сущность и смысл конфликтов драм Шекспира, приближая нас к пониманию характеров героев, научное шекспироведение выполняет ту часть работы, которая служит фундаментом для правильного понимания великих творений Шекспира.

Работа театра зиждется на этом правильном понимании существа шекспировского творчества. Но, конечно, театр не иллюстратор шекспироведческих концепций, а живая творческая сила, выделяющая в комедиях, исторических драмах и трагедиях Шекспира то, что особенно близко и важно для современного зрителя. У нас не может быть конфликта между научным шекспироведением и творческой театральной работой - они взаимно обогащают друг друга. В связи с этим уместно вспомнить замечательные слова М. Морозова: "Если шекспироведение питает театр, то в не меньшей степени театр дает пищу шекспироведению".

Творческое содружество советских ученых, критиков и мастеров сцены в прошлом дало немало прекрасных плодов, и только в таком тесном содружестве может дальше развиваться наше шекспироведение.