4

Мы видели, что исторические источники шекспировского творчества и всей культуры английского Возрождения Маркс и Энгельс усматривали, в последнем счете, в том подъеме народной жизни, основы которого были созданы усилиями английских народных масс с конца XIV века и который был жестоко и безжалостно уничтожен в результате насилия и грабежа обоих господствующих классов капиталистической Англии.

Противопоставляя Англию XV века, как страну относительно высокого "народного богатства", капиталистической Англии - стране "народной бедности", - Маркс и Энгельс были, разумеется, бесконечно далеки от всякой идеализации докапиталистической Англии. Напротив! Еще в "Коммунистическом манифесте" Маркс и Энгельс показали всемирно-историческое значение того переворота, который производят в общественной жизни капиталистический способ производства и господство буржуазии. Разрушительные силы капиталистического общества являются, как показали Маркс и Энгельс, величайшими революционными силами, впервые создающими материальные предпосылки для пролетарской социалистической революции. Основоположники марксизма подвергли с этой точки зрения сокрушительной критике всякую романтически-мещанскую идеализацию добуржуазных порядков. Они показали глубокую ошибочность исторических взглядов старых английских радикалов, вроде Уильяма Коббета, которые, видя упадок английских народных масс, начинающийся с эпохи реформации, мечтали о возвращении обратно к "доброму старому времени"^*. И в области культуры разрушительные силы капитализма, как показали основоположники марксизма, были призваны также сыграть свою революционную роль. Еще в 18" году в статье "Past and Present" Карлейля Ф. Энгельс указывал, как на преимущество Гёте перед античными трагиками и Шекспиром, на осуществленное им более полно "освобождение искусства от оков религии"^**, условия для чего были подготовлены только развитием буржуазного общества.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 9, стр. 196.)

^** (К. Маркс Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 594.)

Маркс и Энгельс хорошо понимали историческую противоречивость и ограниченность тех периодов даже относительно наивысшего подъема народного богатства и демократической народной жизни, которые знала прежняя история в эпоху античного общества или в период раннего Возрождения, по сравнению с тем подлинным расцветом народной жизни, который возможен, как учили основоположники марксизма, лишь в условиях коммунистического общества. Вот почему и при изображении экономической предыстории капиталистической Англии глаза Маркса обращены не назад, а вперед - к тем историческим предпосылкам социалистической революции и социалистического способа производства, которые создаются лишь в результате развития капиталистической промышленности и возникновения рабочего класса.

Высказывания Маркса и Энгельса раскрывают не только единственный правильный путь к пониманию народных источников культуры английского Возрождения и шекспировской драмы. В сочинениях основоположников марксизма нарисована глубокая и блестящая картина общественной и политической жизни Англии XVI-XVII веков, в них освещен с

большой степенью полноты исторический фон творчества Шекспира, намечены пути для марксистской литературной науки в области всестороннего его изучения.

Буржуазная шекспировская критика и историческая наука покрыли густым лаком традиционной идеализации картину английской общественной жизни эпохи Елизаветы. Они создали лицемерный и лживый образ "королевы Бэсс" в качестве мнимого воплощения "старой веселой Англии" и окружили жизнь правящей верхушки Англии конца XVI - начала XVII века ореолом призрачного величия, для того чтобы представить творчество Шекспира и других поэтов его эпохи в качестве завершения величественного здания английской национальный монархии, патриотического подъема, вызванного реформацией и политикой абсолютизма.

Сочинения основоположников марксизма навсегда разрушают лицемерный ореол, созданный либерально-буржуазной историографией вокруг официальных героев и всей жизни господствующих классов Англии эпохи абсолютизма. Они раскрывают в общественной жизни Англии эпохи Елизаветы и Якова I реальные источники, из которых возникли трагические образы и темы шекспировского творчества, и освещают ту глубокую пропасть, которая отделяла величественные идеалы Шекспира, выросшие на почве подъема народного самосознания, гуманистических идей его эпохи, от жизни господствующих классов елизаветинской Англии и деспотической политики Тюдоров. С этой точки зрения дополнением к историческим главам "Капитала" являются заметки об Англии XVI-XVII веков в "Хронологических выписках" Маркса по всеобщей истории. Здесь содержится необыкновенно важный и ценный Материал, относящийся к истории Англии XVI-XVII веков^*.

^* (См.: "Архип Маркса и Энгельса", т. VII, М., 1940 и т. VIII, М., 1946.)

Мы уже видели выше, что в XVI веке и начале XVII века - в эпоху правления Тюдоров и первых Стюартов, - с точки зрения Маркса, "золотой век" в истории английских народных масс остался далеко позади. Эпоха Тюдоров была, по словам Маркса, эпохой упадка "всех слоев народных масс Англии", от которого народ успел на время оправиться только в годы английской революции^*. В это время успел разыграться первый акт того долгого и мучительного переворота в жизненном положении широких народных масс, который вел к превращению средневековой Англии XV-XVI веков в капиталистическую Англию.

^* (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 758.)

По известному выражению Маркса, история первоначального капиталистического накопления и связанной с ним экспроприации широких трудящихся масс "вписана в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня"^*. "Если деньги, - пишет Маркс в 24-й главе первого тома "Капитала", - по словам Ожье; "рождаются на свет с кровавым пятном на одной щеке", то новорожденный капитал источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят"^**. Эта характеристика всецело относилась Марксом к Англии эпохи Шекспира.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 727.)

^** (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 770.)

В одной из заметок, которыми он сопровождал свои "Хронологические выписки", Маркс указывает на лицемерие либерально-буржуазных историков, присвоивших имя "кровавой" лишь одной Марии-Католичке, но идеализирующих при этом других - не менее "кровавых" - предшественников Марии, а также ее непосредственных преемников. "В Англии были, - пишет Маркс, - кровавый Ричард II (убийца народа и еретиков, убийца своего дяди), кровавый Генрих IV, кровавый Генрих V (сожигатель еретиков), кровавый Эдуард IV, кровавый Ричард III, кровавый Генрих VII, чудовище Генрих VIII, кровавый Эдуард IV (который отрубил головы даже обоим своим дядям). Потом следует ультракровавая королева Бэсс (Queen Bess). Однако только Мария называется кровавой, потому что она сучок в глазу у протестантских попов, равно как у сторонников национального культуркампфа Юма и К°..."^*

^* ("Архив Маркса и Энгельса", т. VII, стр. 371.)

В противовес Юму, Маколею и другим либерально-буржуазным историкам Маркс вскрывает глубокую моральную низость правящих классов Англии эпохи абсолютизма, а также носителей королевской власти и их фаворитов, грабительские цели проводившейся ими политики. Маркс непочтительно называет Генриха VIII - "скотом", "королем-свиньей", "ультра-кровавую" Елизавету - "фурией", "толстой отвратительной, бесстыжей старой бабой", Якова I - "нелепым выродком"^*. "Царствование этого нелепого (grotesk) выродка было прологом английской революции"^**, - замечает Маркс, говоря о последнем. В том же духе Маркс характеризует и деятелей английской реформации, а также фаворитов Генриха VIII и Елизаветы - Т. Кромвеля, Кранмера, Латимера, Лейстера^***. Про помощников Т. Кромвеля при проведении секуляризации церковных имуществ Маркс пишет:

^* (Там же, т. VII, стр. 228, 397-398; г. VIII, стр. 95.)

^** (Там же, т. VIII, стр. 95.)

^*** (См. там же, т. VII, стр. 222, 226, 364, 376, 382 и др.)

"Это была банда отъявленных злодеев, заведомых негодяев, некоторые из них были фактически клеймены"^*.

^* (Там же, стр. 222.)

У "реформации" с самого ее начала на лбу написан был грабеж"^*, - в этих словах Маркс формулирует истинный характер и цели прославленной буржуазными историками английской реформации. Этот грабеж был не только грабежом богатств католической церкви и монастырей. Он был также непрекращавшимся на протяжении многих десятилетий грабежом английской народной массы, представители которой насильственно сгонялись с церковных земель, находившихся в их владении в течение веков, а также грабежом Ирландии. Проведенная в интересах правящей верхушки - дворянства и буржуазии, разделивших между собой награбленное имущество церкви, - реформация в Англии, как показывает Маркс, проводилась крайне жестокими и кровавыми средствами за счет жизненных интересов народных масс и породила против себя целый ряд народных восстаний, особенно ожесточенных в царствование Эдуарда VI, когда "жадность и стремление к грабежу были беспредельны"^**. Даже такие либеральные историки, как Юм, не могут скрыть, указывает Маркс, того упадка народного благосостояния, который вызвали в эпоху Тюдоров и Якова I грабеж церковных земель и массовые "огораживания".

^* (Там же, т. VIII, стр. 34.)

^** (Там же, т. VII, стр. 367.)

"Бунты против "огораживаний", - выписывает Маркс из "Истории английского народа" Д. Грина, - первые сведения о которых относятся ко времени Генриха VI и которые при Тюдорах стали постоянным явлением... указывают не только на происходившую повсюду непрекращавшуюся борьбу между землевладельцами и классом мелкого крестьянства, но и на огромное социальное недовольство, постоянно искавшее выход в насилии и революциях"^*.

^* (Архив Маркса и Энгельса", т. VIII, стр. 404.)

Именно страх имущих классов перед растущим недовольством и брожением народа был одной из важнейших социальных основ абсолютизма в Англии. Маркс указывает что "одной из основ, укреплявших деспотизм Тюдоров, была социальная опасност ь". Маркс цитирует следующие слова Грина, подчеркивавшего эту идею. "Для имущих классов подавление бедняков было вопросом жизни и смерти! Хозяин и собственник были готовы отдать свободу в руки единственной власти, способной охранить их от общественной анархии ... Эгоистический страх землевладельцев и купцов - вот что породило деспотизм монархии"^*.

^* (Там же.)

Эпоха жизни и творчества Шекспира была эпохой, когда глубокие общественные противоречия, порожденные разложением добуржуазных общественных отношений и развитием капитализма в Англии, уже успели проявиться с большой силой. В то же время все общественные противоречия в эту эпоху выступали с исключительной резкостью и откровенностью, ибо в памяти народа еще были непосредственно живы воспоминания о той относительной свободе, которую завоевал для себя народ в предшествующею эпоху, в XV веке, и о связанном с нею подъеме народной жизни. Пороки, преступления, моральная и психологическая извращенность, порождавшиеся ростом буржуазного индивидуализма и стремлением к частному обогащению, еще не были в это время скрыты под маской лицемерной внешней "добропорядочности", не стали обычным, нормальным явлением жизни, как в последующие эпохи капиталистического развития. Этот реальный исторический фон творчества Шекспира, раскрытый Марксом и Энгельсом в их борьбе с либерально-буржуазной историографией, помогает нам понять классовую, историческую сущность тех общественных противоречий, на почве которых выросли трагические темы и коллизии шекспировской драмы, ее глубокие идейные и моральные проблемы.

К. Маркс. 1867

Эпоха Шекспира принадлежала к тем историческим эпохам, когда, по характеристике Маркса, старый порядок "верил и должен был верить в правомерность" и "боролся с миром, еще только нарождающимся"^*, а поэтому борьба эта носила подлинно трагический характер. "Если гибель прежних классов, например, рыцарства, - писали Маркс и Энгельс в 1850 году в статье о "Религии нового века" Даумера, имея в виду расцвет европейской драмы XVI-XVII веков, - могла дать материал для грандиозных произведений трагического искусства, то мещанство, естественно, не может дать ничего другого, кроме бессильных проявлений фанатической злобы и собрания поговорок и изречений, достойных Санчо-Пансы"^**. "Разложение феодальных связей" было не только одним из источников трагических тем и образов Шекспира, но и источником пестрого, комического "фальстафовского фона" его драм, благодаря порожденным этим разложением характерньш образам "странствующих королей-нищих, побирающихся ландскнехтов и всякого рода авантюристов"^***.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 418.)

^** (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 7, стр. 213.)

^*** (К. Маркс и Ф. Энгельс, т. XXV, стр. 260-261.)

Не только трагическое разложение и гибель старого общественного строя породили, с точки зрения Маркса и Энгельса, трагическую тематику и образы шекспировских драм. Шекспир был также для Маркса и Энгельса величайшим критиком нарождавшихся в его эпоху капиталистических отношений, суровым обличителем пороков господствующих классов Англии своей эпохи. В период жизни Шекспира деньги уже успели сделаться в глазах господствующих классов Англии "силой всех сил"^*. Это относится не только к буржуазным слоям, но и к той новой феодальной знати, которая возникла после войны Алой и Белой розы. По словам Энгельса, представители английской знати эпохи Шекспира прекрасно знали цену деньгам и "их навыки и стремления были гораздо более буржуазными, чем феодальными"^**.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 730.)

^** (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 298.)

Буржуазные историки литературы в тот период, когда интерес к передовому идейному и моральному содержанию драматургии Шекспира еще не был ими утерян, как это имеет место в эпоху современной империалистической реакции, стремились в первую очередь подчеркнуть в драмах Шекспира те черты, которые допускали сближение его творчества с буржуазной идеологией. Они выдвигали на центральное место при анализе драм Шекспира критику Шекспиром феодально династических смут, его идеал сильного и единого национального государства, защиту Шекспиром прав личности, религиозной и нравственной автономии, для того чтобы, в конечном счете, представить все мировоззрение Шекспира в виде мировоззрения более или менее передового и последовательного буржуазного писателя. В противоположность этому, Маркс и Энгельс в своих высказываниях о Шекспире выдвигают на первый план те черты шекспировского гуманизма, которые возвышают его над уровнем позднейшей либерально-буржуазной мысли, подчеркивая демократические, народные источники шекспировского творчества, противоположность, существующую между идеями Шекспира и идейным кругозором господствующих классов. Не случайно поэтому Маркс придавал такое значение изображению Шекспиром извращающей силы денег и буржуазной психологии.

Ф. Энгельс. 1862

Маркс видел в Шекспире величайшего в мировой литературе сурового и беспощадного изобразителя того переворота в общественных нравах и понятиях, который производит превращение денег в "силу всех сил". В то время как позднейшая буржуазная социальная и экономическая наука эпохи господства буржуазии стремилась увековечить власть денег и капитала, в которых она видела естественные, нормальные условия развития человеческой индивидуальности, Шекспир, по характеристике Маркса, ясно сознавал противоположность между властью денег и развитием личности. "Как мало общего имеют деньги, эта самая общая форма собственности, с личным своеобразием, насколько они даже прямо противоположны ему, - писал Маркс в "Немецкой иделогии", в полемике со Штирнером, - это уже Шекспир знал лучше наших теоретизирующих мелких буржуа"^*.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 218.)

В доказательство этого Маркс ссылается на монолог Тимона Афинского о золоте, к анализу которого он возвращается несколько раз в отрывке "Деньги" в экономическо-философских рукописях 18" года^*, в подготовительных работах к "Капиталу"^** и в окончательном тексте первого тома "Капитала"^***.

^* (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 617-619.)

^** (См.: "Архив Маркса и Энгельса", т. IV, стр. 99.)

^*** (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 143. См. замечание о Тимоне Афинском" в Соч., т. 12, стр. 208.)

 ... Золото? Металл
 Сверкающих!, красивый, драгоценный... 
 Тут золота довольно для того, 
 Чтоб сделать всё чернейшее - белейшим, 
 Всё гнусное - прекрасным, всякий грех - 
 Правдивостью, всё низкое - высоким, 
 Трусливого - отважным храбрецом, 
 А старика - и молодым, и свежим! 
 К чему же мне, о боги, это всё? 
 Бессмертные! К чему - скажите. Это
 От алтарей отгонит ваших слуг, 
 Из под голов больных подушки вырвет... 
 Да, этот плут сверкающий начнет
 И связывать и расторгать обеты, 
 Благословлять проклятое, людей
 Ниц повергать пред застарелой язвой, 
 Разбойников почетом окружать, 
 Отличьями, коленопреклонением, 
 Сажая их высоко, на скамьи
 Сенаторов; вдове, давно отжившей, 
 Даст женихов... 
 Ступай назад, проклятая земля, 
 Наложница всесветная, причина
 Вражды и войн народов... 
 О милый мой цареубийца! Ты, 
 Орудие любезное раздора 
 Отцов с детьми; ты, осквернитель светлый 
 Чистейших лож супружеских; ты, Марс, 
 Отважнейший; ты, вечно юный, свежий
 И взысканный любовию жених, 
 Чей яркий блеск с колен Дианы гонит
 Священный снег; ты, видимый нам бог, 
 Сближающий несродные предметы. 
 Велящий им лобзаться, говорящий
 Для целей всех на каждом языке; 
 Ты, оселок сердец, - представь, что люди, 
 Твои рабы, вдруг взбунтовались все, 
 И силою своею между ними
 Кровавые раздоры посели, 
 Чтоб сделались царями мира звери.

"Шекспир, - пишет Маркс, - превосходно изображает сущность денег"... "Шекспир особенно подчеркивает в деньгах два их свойства:

1) Они - видимое божество, превращение всех человеческих и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей; они осуществляют братание невозможностей.

2) Они - наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов"^*.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, стр. 618-619.)

Таким образом в монологе Тимона Афинского Маркс видел классическую характеристику извращающей силы денег, основанную на замечательном понимании враждебности денег качественному своеобразию вещей, разнообразию личных талантов и способностей (которые деньги не только растворяют в качественном однообразии денежного материала, но и превращают в результате купли-продажи в их прямую противоположность). В другом классическом образе Шекспира - в образе Шейлока, его монологах и репликах перед судом - Маркс усматривал глубокое отражение жестокой и бесчеловечной природы капитала, классическое изображение отношения между заимодавцем и должником, сохраняющее свою истинность не только для более ранних, но и для более поздних эпох в развитии капиталистических отношений.

Как и к монологу Тимона Афинского, Маркс возвращается к сцене суда в "Венецианском купце" и к тем словам Шейлока, в которых оп требует уплаты по своему страшному векселю несколько раз. Уже в ранних статьях Маркса, посвященных дебатам в прусском ландтаге по поводу закона против кражи дров, а также в знаменитой статье "Немецко-французских ежегодников" "К критике гегелевской философии права" немецкая феодальная реакция и немецкий буржуазный собственник выступают в образе Шейлока^*. Но классический комментарий к образу Шейлока и "Венецианскому купцу" дают главные экономические сочинения Маркса.

^* (См.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 132, 153-154, 416.)

В работе "К критике политической экономии" Маркс пользуется"словами Шейлока, в которых последний требует от суда в качестве уплаты по векселю фунт мяса Антонио, для иллюстрации самой сущности отношения кредитора к должнику:

"Продавец и покупатель становятся кредитором и должником. Если товаровладелец, как хранитель сокровища, представлял собой скорее комическую фигуру, то теперь он становится страшным, так как он уже не самого себя, а своего ближнего рассматривает как бытие определенной денежной суммы, и не себя, а его делает мучеником меновой стоимости. Из верующего он становится доверяющим, из религии он впадает в' юриспруденцию.

 I stay here on my bond!"*
 (Я требую по векселю уплаты!)

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 13, стр. 122.)

Еще более глубокий комментарий к тем же словам Шейлока Маркс дал впоследствии в первом томе "Капитала" (в главе "Рабочий день"). Цитируя здесь слова Шейлока:

 На голову мои поступки
 Пусть падают. Я требую суда
 Законного, - я требую уплаты
 По векселю... -

Маркс указывает на огромный обобщающий смысл этого ответа. Маркс пишет, что в словах Шейлока заключено гениальное обобщение сущности капитала, как она проявлялась в различные исторические эпохи его. существования.

"Природа капитала одна и та же как в неразвитых, так и в развитых его формах... То же воззрение было ходячим у римских патрициев. Деньги, ссуженные ими должнику-плебею, превращаются посредством жизненных средств в мясо и кровь должника. Поэтому это "мясо и кровь" были их "деньгами". Отсюда шейлоковский закон 10 таблиц"^*.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 296-297 (текст и примечания). Замечания о Шерлоке см. там же, т. 12, стр. "1; т. 23, стр. 696; "Архив Маркса И Энгельса11, т. VIII, стр. 311.)