"Ричард III"

Возможно, что запись в дневнике антрепренера Ф. Хенсло 30 декабря 1593 года - "Бекингем" - подразумевала постановку "Ричарда III" (Хенсло нередко давал произвольные названия пьесам). Э. К. Чемберс датирует "Ричарда III" 1592-1593 годами.

Первое издание пьесы - кварто 1597 года (без имени Шекспира на титульном листе) - дает несовершенный текст, перепечатанный в кварто 1598 года (на титуле стоит имя Шекспира), а также в 1602, 1605, 1612, 1622 годах. Текст фолио 1623 года, по-видимому, исправлен по рукописи и содержит 230 строк, отсутствующих в кварто, тогда как эти последние включают 40 строк, не имеющихся в фолио. Современные издания сочетают тексты кварто и фолио.

Источник сюжета, как и в других пьесах о войнах Алой и Белой розы, - "Хроники" Холиншеда, но в книге этого последнего царствование Ричарда III изложено по сочинению Томаса Мора "История Ричарда III". Время действия пьесы - 1470-е годы - 1485 год.

Трагедия "Ричард III" сюжетно завершает историю войн Алой и Белой розы. Она выделяется из всего цикла, как наиболее яркое в художественном отношении произведение молодого Шекспира.

В написанных До того второй и третьей частях "Генриха IV" основу драматизма составлял сюжет. Перед зрителем развертывалась серия драматических эпизодов с многочисленными участниками, которые мало чем отличались друг от друга. Там в центре внимания были события. Следующим шагом в творчестве Шекспира была трагедия "Ричард III", где все действие уже строилось вокруг одного персонажа, занявшего доминирующее положение в пьесе.

В этом отношении композиция трагедии напоминает пьесы Кристофера Марло. Сходство композиционной структуры даже подало повод говорить не только о влиянии Марло, но и о том, что будто бы не Шекспир, а именно Марло написал эту трагедию. Достаточно, однако, сравнить "Ричарда III" с "Тамерланом" Марло, чтобы убедиться в следующем: при несомненном сходстве драматургической композиции идейная направленность пьес совершенно противоположна. Марло рисовал образ кровавого завоевателя Тамерлана, покоряющего мир, с глубокой внутренней симпатией к его титанизму. Пьеса Шекспира с начала и до конца безоговорочно осуждает хищнический эгоцентризм и жестокое властолюбие Ричарда III. В Шекспировском герое тоже есть своего рода титанизм, но он - титан зла.

Я не разделяю мнения А. Луначарского, будто Шекспир, признавая злодейство Ричарда III, все же не может удержаться от любования им^*. Против этого говорит, прежде всего, вся система драматургической композиции трагедии. Она состоит из большого количества сцен, которые распадаются на три группы. Первую составляют сцены, когда Ричард рассказывает зрителям или на глазах у них замышляет свои жестокие и коварные планы. Вторая группа эпизодов наглядно показывает осуществление всех задуманных Ричардом III злодейств. Наконец, третья группа сцен - это сцены жалоб и проклятий по адресу кровавого злодея. В особенности я хочу обратить внимание читателя именно на эту третью группу сцен пьесы. Ни в одном произведении Шекспира нет такого количества брани и проклятий, как в данной трагедии. Шекспир заимствовал из античной трагедии форму лирико-драматических проклятий. Многочисленные жертвы Ричарда III на все лады говорят о его низости, жестокости, уродстве и коварстве. Собственная мать проклинает этого злодея, хотя она сама отнюдь не принадлежала к числу мягкосердечных женщин. Своей кульминации поэзия проклятий достигает в знаменитой сцене трех королев, которые состязаются в гневном осуждении Ричарда III (IV, 4).

^* ( А. Луначарский, Статьи о литературе, Гослитиздат, М. 1957, стр. 514.)

Все драматургические средства пущены Шекспиром в ход для того, чтобы создать у зрителя впечатление о крайней степени бесчеловечности Ричарда III. Он сам никогда не ищет себе никаких оправданий или смягчающих обстоятельств, с первого же появления на сцене открыто заявляя о своих злодейских намерениях. Сказанное им о себе подтверждается мнениями всех остальных персонажей, лишь ненадолго поддающихся обману или лести кровавого деспота. Эпизоды многочисленных расправ Ричарда III со своими возможными соперниками в борьбе за власть, политическими противниками и даже прежними союзниками тоже не оставляют никаких сомнений относительно нравственного существа Ричарда III.

Драматическое изображение возвышения и падения Ричарда III носит у Шекспира полемический характер: "Ричард III" направлен против макиавеллизма.

Вопрос о политических средствах, применяемых для достижения государственного единства и укрепления централизованной власти, занимал одно из главнейших мест в общественно-политической мысли эпохи Возрождения. Большинство гуманистов стояло на той точке зрения, что сам процесс создания государства, покоящегося на прочном основании законности, должен протекать в соответствующих законных формах.

Как известно, итальянский гуманист Н. Макиавелли занял в этом вопросе особую позицию. Он считал, что благая цель объединения страны под эгидой прочной абсолютистской власти допускает применение любых средств - хитрости, коварства, террора. С тех пор бессовестная и жестокая неразборчивость средств в политике получила название макиавеллизма.

Еще до Шекспира в английской драме эпохи Возрождения появилась фигура злодея-макиавеллиста. По подсчету одного исследователя, имя Макиавелли, как воплощения худшего вида человеческой порочности, встречается в английской драме эпохи Шекспира около четырехсот раз. В устах Шекспира и его современников макиавеллизм означал отсутствие каких бы то ни было нравственных устоев, полнейший моральный нигилизм, своекорыстие и способность на любые преступления против человечности, совершаемые ради достижения богатства и власти.

Таким макиавеллистом является Ричард III. Для него нет ничего святого. Он не признает даже уз родства. Более того, борьбу он ведет прежде всего против самых близких ему по крови людей - братьев и племянников. Он начинает с того, что ссорит Эдуарда IV и Кларенса. Благодаря его наветам Кларенса заточают в тюрьму. Ричард подсылает убийц, которые закалывают брата. При этом он рассчитывает, что известие о смерти Кларенса ускорит смерть больного короля. После смерти Эдуарда IV трон должен перейти к его сыну, принцу Уэльскому, а следующим претендентом является младший сын короля, герцог Йоркский. Ричард начинает этот этап борьбы с того, что арестовывает родню королевы - Риверса, Грея и Вогена, а затем предает их казни за то, что они якобы убили Кларенса. Теперь, когда за наследных принцев заступиться некому, он заточает их в Тауэре, и подосланные им убийцы расправляются с юными принцами.

Устранив всех возможных претендентов на престол, Ричард решает страхом привести в покорность вельмож. Для этого он учиняет расправу над одним из них, Хестингсом, предъявив ему ложное обвинение.

Так, шагая по трупам, Ричард достигает власти. Остается последний шаг - получить корону. Ричард желает обставить свой захват власти видимостью законности. С этой целью он поручает своему подручному Бекингему организовать депутацию от общин с тем, чтобы получить власть якобы "по воле народа". Если до сих пор мы видели по преимуществу коварство и жестокость Ричарда III, то теперь обнаруживается свойственное ему лицемерие.

Еще одна черта Ричарда III - использование окружающих в качестве пособников его темных дел. Во всех злодействах Ричарду помогает его приближенный Бекингем. Пока Бекингем нужен ему, Ричард не скупится на лесть И проявления дружбы. Но, выжав из Бекингема все, что возможно, Ричард затем подвергает его опале, как только у того появляется первая тень сомнения в необходимости продолжать кровавые дела. Тут уже Ричард сразу забывает о всех прежних обещаниях, данных Бекингему. Последний бежит, опасаясь гнева короля.

Отношения Ричарда к женщинам также определяются его властолюбивыми стремлениями. Брак с леди Анной нужен ему отнюдь не из романтических соображений. Женясь на ней, он желает породниться с Ланкастерским домом и таким образом, соединив обе враждующие династии, обеспечить себе в будущем прочную власть. Впоследствии Ричард старается избавиться от леди Анны для того, чтобы новым браком упрочить свое положение в борьбе против восставших лордов.

В пьесе много персонажей, но действующее лицо - одно, сам Ричард. С начала и почти до самого конца все, что происходит перед нашими глазами, имеет своим источником волю этого жестокого властолюбца. Другие не успевают еще предпринять что-либо против него, как он уже опережает их. Энергия Ричарда поистине титанична, ум - прозорлив, в действиях он решителен. Ко всему этому он еще обладает способностью лицедействовать. Притворство у него в крови, и в сочетании с настойчивостью это дает ему способность убеждать других в самом невероятном. Наиболее выразительным образцом его смелой настойчивости и притворства является знаменитая сцена с леди Анной. Он встречает ее, когда она идет за гробом Генриха VI. Ричард убил короля, и он же погубил ее мужа. Поэтому, когда он останавливает процессию, леди Анна встречает его потоком брани. Он спокойно дает ей выговориться, и, в то время как она изрекает ужасающие проклятья, Ричард с галантной игривостью восхваляет ее красоту. В ответ на гневное восклицание леди Анны, что ему место в аду, Ричард неожиданно отвечает ей: "Нет, не в аду... нет - в твоей опочивальне". Он признает свою вину в убийстве Генриха VI и мужа леди Анны - принца Эдуарда, но, по его словам, виной тому была ее красота, ради которой Ричард, как он говорит, готов "на все убийства в мире, чтоб хоть на миг к груди твоей припасть".

Новый взрыв гнева леди Анны не останавливает Ричарда, он знает, как заставить эту женщину слушать себя: она не устоит перед его признанием, что все убийства он совершил ради любви к ней. Упав перед ней на колени, Ричард раскрывает грудь и Предлагает ей заколоть его. Леди Анна заносит кинжал, но не в силах нанести удара. Оружие падает из ее рук, и Ричард знает, что он победил. Тогда он предлагает ей: если у нее нет сил сделать это самой, пусть только она прикажет, и он убьет себя. Но она не способна уже даже на это. Ее воля сломлена. И тогда Ричард, потребовав, чтобы Анна простила ему прошлые преступления, предлагает ей обручальный перстень. Она позволяет ему надеть перстень на ее палец. Ей кажется, что он и в самом деле раскаялся в своих злодействах. В смятении расстается она с ним, а Ричард, понимая, насколько невероятно все случившееся, восклицает:

 Была ль когда так ведена любовь? 
 Была ль когда так женщина добыта?.. 
 Как, я, зарезавший ее отца, 
 Как, я, зарезавший ее супруга, 
 Пришел к ней в час неслыханного гнева, 
 К ней, полной слез и яростных проклятий, 
 Рыдающей над жертвою моей, 
 Пришел, имея все против себя - 
 И прошлое, и бога самого, - 
 Без всякого заступника в мольбах, 
 С одним притворством дьявольским - и что же? 
 Она моя наперекор всему! 

(I, 2. Перевод А. Дружинина)

Убеждением, хитростью, запугиванием Ричард в состоянии подчинить и победить поодиночке любого из окружающих его представителей знати. Но одно не удается ему - завоевать любовь народа. Не то чтобы он нуждался в чьем-либо сочувствии, поддержка народа нужна ему в политических целях. Он поручает Бекингему обратиться к народу и возбудить в нем доброе отношение к королю и говорить, не жалея красок для восхваления. Когда Ричард в нетерпении спрашивает своего подручного, как же ответил народ на призыв признать его королем. Бекингем говорит, что народ молчал:

 Бог свидетель,
 Ни слова! Как немые истуканы
 Иль камни мертвые, стоял народ,
 А граждане, как трупы, побледнев,
 Глазели друг на друга. 

(III, 7)

Лишь подосланные в толпу Бекингемом провозгласили здравицу в честь нового короля. Безмолвие народа было осуждением Ричарда.

То, что должно было явиться торжеством Ричарда III, стало в действительности его поражением. Именно тогда, когда он достиг короны, с наибольшей силой обнаруживается его полное одиночество. Его ненавидят не только все лорды. Собственная жена готова отречься от него, а ближайший друг и помощник Бекингем бежит от нового монарха, опасаясь за свою жизнь. Все это довершает молчаливое осуждение Ричарда III народом.

Жестокости Ричарда переполняют чашу долготерпения, и против него поднимается восстание лордов, возглавляемое графом Ричмондом. С присущей ему энергией Ричард III готовится дать отпор мятежникам и покарать их. Ему нелегко вести борьбу. Нелегко потому, что даже для него не могут остаться бесследными все совершенные им злодейства. Из уст леди Анны мы узнаем, что он беспокоен ночами и кошмары терзают его даже во сне. Мы сами видим, как Ричарда посещают во сне видения убитых им жертв. Но и это не в состоянии сломить его волю, потому что он не верит ни во что, кроме реальной силы; обращаясь к своим войскам перед решающей битвой, он заявляет:

 Про совесть трусы говорят одни, 
 Пытаясь тем пугать людей могучих. 
 Пусть наша совесть - будут наши руки, 
 А наш закон - мечи и копья наши! 
 Сомкнитесь же, и грянем на врага! 
 Не на небо, так в ад войдем мы рядом. 

(V, 3)

Ричард никогда не боялся риска, идя к своей цели, и теперь, когда ему надо спасать завоеванное, он смело ищет встречи с врагом. Им овладевает боевое исступление, и, когда под ним убивают коня, он мечется по полю, крича:

 Коня! Коня! Престол мой за коня! 

(V, 5)

И он в самом деле готов отдать сейчас все за то, чтобы иметь возможность продолжать борьбу, ибо с начала и до конца его увлекала не только цель, но и самый процесс достижений ее, когда он проявил столько ума, находчивости, ловкости и коварства.

Приближенный подводит ему коня, думая, что королю он нужен для того, чтобы бежать от побеждающих врагов. Ричард с презрением бросает ему:

 Прочь, раб! Я жизнь мою на карту ставлю,
 И я дождусь, чем кончится игра! 

В подлиннике это звучит еще более выразительно: Ричард говорит не просто "игра", а "игра в кости". Для него вся его жизнь - азартная игра, в которой ставкой было царство и проигрыш оплачивался смертью.

Ричард III не только честолюбивый феодал. Он несет в себе и авантюрный дух эпохи Возрождения. Его не удовлетворит простое существование. Он хочет изведать свои силы и способности до предела. И если ему суждено поражение, то встретит он его с бесшабашным отчаянием азартного игрока.

В первом издании, опубликованном еще при жизни Шекспира, пьеса именовалась "Трагедия короля Ричарда III". Означает ли это заглавие, что Ричард III мыслился Шекспиру как трагический герой, наподобие Макбета?

Когда Шекспир создал "Ричарда III", трагедиями назывались любые пьесы, изображавшие ужасные события. На сцене того времени шло много таких кровавых драм, и "Ричард III" принадлежит к их числу.

На чем же тогда основан художественный эффект пьесы, в чем сила его воздействия? Лучше всех ответил на это Лессинг: "Ричард - отвратительный злодей, но и в самом чувстве отвращения есть своего рода наслаждение, особенно когда оно вызывается созданием изобразительного искусства.

И чудовищность преступлений способна возбуждать отчасти те чувства, которые возбуждают в нас величие и отвага.

Все поступки Ричарда чудовищны; но все они совершаются с известной целью. У Ричарда есть свой план, а всюду, где мы замечаем известный план действий, любопытство наше постоянно возбуждается. Мы охотно ждем, будет ли он исполнен и каким образом. Мы так пристрастны ко всему целесообразному, что оно доставляет

Нам наслаждение независимо от нравственного характера самой цели... Мы интересовались целью, пока достижение ее имелось в виду, а как скоро она достигнута, мы видим только возмутительную ее сторону и желали бы, чтобы она не была достигнута. Мы предвидим наперед это желание, и мысль о достижении цели заранее вселяет в нас ужас"^*.

^* (Г. Э. Лессинг, Гамбургская драматургия, М.- Л. 1936, стр. 291-292.)

Значение трагедии состоит в глубоко реалистическом изображении политической жизни в классовом государстве, где господствуют произвол и сила. Жизненная правда Шекспировской трагедии подтверждается целыми эпохами истории различных народов. Шекспир создал в образе Ричарда III изумительный по силе обобщения тип кровавого деспота. Сила трагедии в единстве пронизывающего ее настроения. Все в ней насыщено благородным негодованием против бесчеловечности тиранов типа Ричарда III. Так изобразить власть и ее носителей мог только писатель, стоявший на позициях подлинного гуманизма.