"Лукреция"

Первое издание поэмы вышло в 1594 году. Она была напечатана по рукописи Шекспира и создана, вероятно, за год до обнародования. Предание, лежащее в основе сюжета поэмы, впервые было рассказано Овидием в "Фастах" (песнь II). Правда, другим первоисточником является повествование римского историка Тита Ливия, но вероятнее, что именно поэт, а не историк вдохновил Шекспира. Сюжет был очень популярен в английской литературе до Шекспира. Различные варианты трагической истории Лукреции содержатся в поэмах "Легенды о славных женщинах" Чосера (XIV в.) и "Падение монархов" Лидгейта (XV в.), а также в прозаическом пересказе в сборнике "Дворец удовольствий" (1567) Пейнтера. Существовали и английские баллады на этот сюжет, датируемые 1568-1570-1576 годами.

Вторая поэма Шекспира выглядит как попытка отвести обвинения в прославлении чувственной любви. Никакого спора о любви здесь уже нет. С самого начала поэмы чувственная страсть безоговорочно осуждается.

Сын римского царя Тарквиний, прослышав о красоте Лукреции, жены Коллатина, загорается страстью к ней. Он покидает военный лагерь, где находится и муж Лукреции, и является в дом красавицы. Убедившись в справедливости рассказов о ней, одержимый страстью, Тарквиний решает овладеть ею. Проникнув в ее дом, он пытается уговорить Лукрецию отдаться ему, но, увидев, что даже угрозы не действуют, прибегает к насилию. Обесчещенная Лукреция рассказывает о своем позоре мужу и друзьям, требуя, чтобы они кровью омыли нанесенное оскорбление, а сама закалывается. Коллатин и римляне, возмущенные насилием, свергают власть рода Тарквиниев и изгоняют их из Рима.

Пушкин оставил нам следующее суждение о поэме: "Перечитывая Лукрецию, довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что ж, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Гарквинию? быть может, это охладило бы его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те.

Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию..."^*

^* ("А. С. Пушкин о литературе", Гослитиздат, М. 1962, стр. 247.)

Известно, что это навело нашего поэта на мысль "пародировать историю и Шекспира", и результатом явилась поэма "Граф Нулин".

Как повествовательное произведение "Лукреция" действительно довольно слабая поэма. Внешнее действие и тут служит лишь поводом для многочисленных лирических отступлений. Здесь нет столь красочных описаний, как в "Венере и Адонисе". Переживания Лукреции изображены не очень убедительно. Ее горе выражается в рассуждениях, которые, будучи интересными по мыслям, едва ли уместны в ее устах; зато образ Тарквиния обрисован с несомненной психологической глубиной. Мгновенная страсть, овладевшая им, жадность сладострастника, пробудившаяся от рассказов и усилившаяся от вида самой Лукреции, сомнения, предшествующие вторжению в ее спальню, животная похоть, побудившая его прибегнуть к насилию, а затем ощущение пустоты и сожаление о содеянном - все это передано живо, и каждый штрих в образе Тарквиния написан рукой того Шекспира, который владел тайнами душевных движений человека.

И все же, не психологической правды следует искать в этой поэме. Она, как и "Венера и Адонис", представляет собой образец философской лирики. Как и в первой поэме, содержанием являются идеи, выражаемые посредством поэтических образных концепций.

Тарквиний - типичный индивидуалист эпохи Возрождения. В нем живет жажда обладать всеми благами жизни, открывшимися людям тогда, когда они отвергли средневековый аскетизм. Он ценит красоту, но его она побуждает не к добру, а к злу.

Препятствия лишь больше разжигают его страсть. Но Тарквииий не только сластолюбец. Он воплощение эгоизма, и в этом смысле представляет собою Зло вообще, как Лукреция является символом Красоты и Добродетели. Недаром дверь спальни Лукреции поэтически определяется как "преграда между Злом и Красотой".

Зло коренится в дурных страстях человека. В "Лукреции" страсть предстает не тем красивым и естественным стремлением к счастью, каким она явлется в "Венере и Адонисе", а темной силой, калечащей жизнь и уродующей человеческие души. Добиваясь цели нечистыми путями, человек лишает себя в дальнейшем возможности наслаждаться тем, чего добивался:

 Кто алчно жаждет чем-то обладать,
 Тот все готов отдать, чем он владеет,
 Готов он все растратить, проиграть...
 А луч надежды меркнет и слабеет...
 Пусть счастья ветерок тебя обвеет,
 Но день зловещий быстро настает,
 Весть принося о том, что ты - банкрот! 
 Мы все мечтаем в старости туманной
 Найти почет, богатство и покой,
 И к этой цели рвемся неустанно...
 Но жертвовать приходится порой
 То жизнью, ради чести выйдя в бой,
 То честью, ради денег, и к могиле
 Столь многих эти деньги приводили. 
 Рискуя, мы порой перестаем
 Собою быть в плену метаморфозы,
 И часто путь, которым мы идем,
 Шипы нам устилают, а не розы... 

Многое в этих рассуждениях предвосхищает мысли Макбета. Но то, что здесь всего лишь риторика, в поздней трагедии Шекспира прозвучит дивной поэзией глубоко страдающей души.

Тарквиний-тонкий софист. К его услугам тысячи доводов. Уговаривая Лукрецию, он говорит ей: "Ведь тайный грех похож на мысль без дела". Лукреция отстаивает не только свою честь. У нее тоже есть доводы в споре с Тарквинием. Он нарушает свой долг царя, его долг монарха вести борьбу со злом. И в рассуждения Лукреции вторгается политика:

 Меч для добра дарован королю,
 Ты должен в гидре зла убить дыханье!

После того как Тарквиний добился своего, Лукреция остается наедине с горестными мыслями, и одна за другой следуют ее жалобы, которые представляют собой различные вариации на тему зла.

Причина зла, как определяет Лукреция, - враждебный людям Случай. Случай - это некая злая сила, которая проникает буквально повсюду и искажает все в жизни. Случай разрушает личное благополучие людей и благоденствие всего общества. Это место поэмы содержит столь широкую, исчерпывающую характеристику форм зла, что его стоит привести целиком:

 О Случай, как тяжка твоя вина!
 Предателя склоняешь ты к измене,
 Тобою лань к волкам завлечена.
 Ты предрешаешь миг для преступленья,
 Закон и разум руша в ослепленье!
 В пещере сумрачной, незрим для всех,
 Таится, души уловляя, Грех! 
 Ты на разврат весталок соблазняешь. 
 Ты разжигаешь пламенную страсть, 
 Ты честность и доверье убиваешь, 
 Ты дев невинных подстрекаешь пасть, 
 Хула ль, хвала - твоя всесильна власть! 
 Вор и насильник, с хитростью во взоре, 
 В желчь превращаешь мед, блаженство - в горе!

Случай никогда не приходит на помощь тем, кто страдает и находится в нужде. Они обречены на бедствия, и спасения им неоткуда ждать.

В последующем перечислении бедствий жизни подчеркивается несправедливость Случая - одним достаются все блага, тогда как другие лишены самого необходимого. Более того, несчастье одного - основа благополучия другого.

 Умрет больной, покуда врач храпит,
 Сиротка плачет, враг ее ликует,
 Пирует суд, вдова в слезах молчит,
 На травле граф, а в селах мор лютует...
 Тебя не благо общее волнует!
 Измены, зависть, зло, насилье, гнев -
 Ты всем им служишь, в злобе озверев.

В завершение всемогущему Случаю приписывается вина за все зло, оскверняющее жизнь:

 Твоя вина - убийство, воровство,
 Твоя вина - грех клятвопреступленья,
 Твоя вина - измена, плутовство,
 Твоя вина-позор кровосмешенья!
 Ты спутник всех грехов без исключенья
 В прошедшем, в будущем, везде, всегда,
 От хаоса до Страшного суда. 

В приведенных здесь строках поэмы звучит такое признание всесилия зла, какое мы привыкли связывать у Шекспира лишь с более поздним периодом творчества, когда он создал свои трагедии от "Гамлета" до "Тимона Афинского". В жалобах Лукреции звучат те же мотивы, которыми проникнут знаменитый сонет 66, монологи Гамлета и полные обличительного пафоса речи Тимона Афинского.

Если для Тарквиния не существует никаких нравственных понятий и он не заботится ни о совести, ни о чести, то для Лукреции понятие о человеческом достоинстве воплощается именно в чести. Во имя ее она и решает уйти из жизни. Но она не хочет умереть, не отомстив. Перед ней долг - побудить других на борьбу со злом, воплощенным в Тарквинии. Она призывает мужа для того, чтобы рассказать ему свою печальную повесть.

Горькая судьба Лукреции вызывает скорбь всех близких. Ее отец в отчаянии восклицает:

 О Время, прекрати свое движенье,
 Раз умирает то, что жить должно,
 И входит доблесть в смертные владенья,
 А жить ничтожным только суждено.

Убит горем и муж Лукреции. Но тут раздается голос Брута, который взывает к мужеству друзей и сограждан. Его призыв находит отклик в сердцах римлян, которые восстают, чтобы изгнать Тарквиния. Свержение тирана завершает историю злосчастной Лукреции, символизируя торжество справедливости.

Однако победа над Злом достигается через жертвенное самоубийство Лукреции. Она своей героической смертью утверждает, что честь дороже жизни, и ее мужественный стоицизм вдохновляет римлян на восстание.

Пушкин, как мы знаем, не мог принять наивной концепции истории, лежащей в основе поэмы. Ему показалось неубедительным то, что частный случай обесчещения Лукреции послужил причиной государственного переворота.

Между тем в ранних драмах Шекспира изображается примерно то же самое. Однако в "Ричарде III" и "Тите Андронике" показаны многие случаи жестокости тирании, и это создает вполне убедительную картину зла, поразившего всю жизнь государства. В поэме же Шекспир ограничивается изображением лишь одного случая тиранического произвола. О том, что он является не единичным, мы узнаем не из непосредственно возникающей перед нами картины реальной жизни, а лишь из лирических ламентаций героини. Поэтому Пушкин был прав в том смысле, что поэма не содержит наглядного и реалистически-конкретного изображения всех проявлений зла, создавших такую обстановку, при которой гибель Лукреции явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения римлян.

Однако критика Пушкина справедлива лишь при условии рассмотрения поэмы как реалистического произведения. Сказанное выше об общем характере поэтического творчества Шекспира освобождает нас от необходимости аргументировать неправомерность такого подхода к "Лукреции".

Рассматривая это произведение в ряду других, созданных Шекспиром в раннюю пору его творчества, мы не можем не заметить того, что оно имеет большое значение как декларация философских и политических воззрений автора. Поэма свидетельствует о том, что проблема зла и вопросы общественной несправедливости волновали Шекспира задолго до того, как он создал свои великие трагедии. Если в "Венере и Адонисе" Шекспир поднял любовную тему на философскую высоту, то в "Лукреции" он создал значительный для своего времени образец гражданской лирики. Вслушаемся в призыв Брута: не сладостен и не медоточив здесь голос Шекспира, в нем звучит пафос гражданского мужества:

 О римлянин, ты сердцу не давай
 Потоком жалоб горестных излиться!
 Склонись над алтарем, к богам взывай,
 Чтоб грозным гневом вспыхнули их лица,
 Чтоб мести помогли они свершиться!
 Недрогнувшей рукой наш славный Рим
 От грязи мерзкой мы освободим. 
 Клянемся Капитолием священным,
 Чистейшей кровью, пролитой сейчас,
 Сияньем солнечным благословенным, 
 Правами римлян, вечными для нас,
 Душой Лукреции, чей взор угас,
 Ножом кровавым этим - мы едины!
 Мы отомстим за смерть жены невинной!

"Лукреция" выражает не только общественные и этические идеалы молодого Шекспира, но и его эстетические взгляды. Поэма содержит ряд строф, раскрывающих перед нами взгляды Шекспира на искусство.

Отправив письмо мужу, Лукреция в ожидании его разглядывает картину. Это огромное полотно, изображающее события Троянской войны; Лукреция видит на картине

 ...скорбь Гекубы тяжелей свинца:
 Приам пред нею кровью истекает,
 А Пирр его пятою попирает.

Шекспир следующим образом характеризует картину, разглядываемую Лукрецией:

 В ней прояснил художник власть времен,
 Смерть красоты и бед нагроможденье... 

Это и есть центральная идея поэмы. Искусство способно своими условными средствами воссоздать облик действительности:

 Назло природе, миру горькой прозы
 Искусством жизнь застывшая дана:
 Засохшей краски капли - это слезы
 Их об убитом муже льет жена... 

Описание изображенных на картине греков и троянцев служит Шекспиру примером того, как посредством воображения художник воспроизводит жизнь. Одна черта особенно значительна. Толпой стоят греки - Аякс, Одиссей, Нестор. Не видно лишь Ахилла. Он скрыт в толпе, над которой возвышается его рука с занесенным копьем. Смотрящий картину восполняет невидимое своим воображением. Деталь, которая видна, помогает угадать целое, которого не видно.

 Воображенье властно здесь царит.
 Обманчив облик, но в нем блеск и сила,
 Ахилла нет, он где-то сзади скрыт,
 Но здесь копье героя заменило.
 Пред взором мысленным все ясно было -
 В руке, ноге иль голове порой
 Угадывался целиком герой. 

Эти слова - ключ к одной из особенностей метода Шекспира как поэта и драматурга. Он не видел необходимости выписывать каждый образ во всей полноте. Как художник, он выбирал те детали, по которым "угадывался целиком герой".

Обращает на себя внимание и другое место в этом описании картины. На ней изображен злодей. Предатель Си- нон - "дьявол убежденный и отпетый". Но на картине -

 Он принял облик светлой доброты,
 Так затаив все зло в глубинах где-то,
 Что трудно было распознать черты
 Предательства, коварства, клеветы... 

Здесь возникает тема, которая проходит через многие произведения Шекспира: различие между внешним обликом и сущностью. Лукреция выражает наивное понимание искусства. Ей хотелось бы, чтобы художественное изображение было прямолинейным:

 Она картину ясно разглядела 
 И мастера за мастерство корит... 
 Синона образ ложен - в этом дело: 
 Не может быть дух зла в прекрасном скрыт! 
 Она опять все пристальней глядит, 
 И, видя, что лицо его правдиво, 
 Она решает, что картина лжива.

Этот эпизод полон иронии. Шекспир здесь отвергает морализаторский принцип средневекового искусства, согласно которому нравственно злое должно было в художественном изображении выглядеть безобразным, а доброе - внешне прекрасным. Соответственно этому в поэме Тарквиний представлен отнюдь не как злодей, дурная натура которого заметна уже в его внешнем обличии. Этот принцип, однако, применялся Шекспиром не только в "Лукреции", но и во всем его остальном творчестве. Сказанное здесь имеет значение для понимания образов, наделенных отрицательными нравственными качествами в его драмах.