"Генрих V

Пьеса напечатана в 1600 году, перепечатывалась до фолио 1623 года еще три раза. Написана в 1598-1599 годы, что устанавливается по злободневным намекам в прологе к V акту, где говорится о походе Эссекса в Ирландию.

Источники сюжета: анонимная пьеса "Славные победы Генриха V" (1588) и "Хроники" Холиншеда.

Обращение Шекспира к фигуре Генриха V не было обусловлено просто хронологической последовательностью в Обработке исторического материала. В этом была для драматурга некая внутренняя закономерность. Логика идейного развития Шекспира как бы требовала этого. Ведь во всех хрониках, начиная с "Генриха VI", он создал картины прошлого Англии, когда страну раздирали внутренние противоречия. В каждой из пьес утверждалась идея патриотического единства нации, управляемой мудрым и справедливым государем. Это единство и такого государя надо было показать.

Но, создавая "Генриха IV", Шекспир "открыл" Фальстафа и фальстафовский фон, и это так увлекло его, что уже в конце второй части он оказался перед противоречием: симпатии публики к юмору Фальстафа невозможно было примирить с идеей государственности, которая логически должна была завершать пьесу.

Фальстаф вырос в жизненную силу, опрокинувшую все идеологические расчеты. Поэтому, приступая к созданию "Генриха V", Шекспир с самого начала должен был решить очень важный для него как художника вопрос: как быть с Фальстафом? Сохранить его - означало заранее лишить себя возможности создать пьесу, в которой во весь рост встало бы величие Генриха V как "народного" короля, каким он был в сознании масс. Поэтому Шекспир решил: Фальстаф должен умереть. Он, правда, умирает по-фальстафовски в великолепном монологе миссис Куикли ("Генрих V", II, 3), но умирает так, чтобы уже не воскреснуть и не затенить величия нового героя, какого намеревался показать Шекспир.

"Генрих V" - патриотическая пьеса, прославляющая монархию и монарха, воинскую доблесть англичан и оправдывающая внешние завоевания. Шекспир мастерски драматизировал эпопею царствования Генриха V. Он отбросил ряд подробностей, оставив в центре одно событие- битву при Азинкуре. Читая внимательно пьесу, можно увидеть, как Шекспир тянет все нити действия к этому событию. Он смещает обычный пункт кульминации действия, который у него, как правило, приходится на III акт, то есть на середину пьесы. В "Генрихе V" кульминационный пункт придвинут почти к финалу. Кульминация и развязка в хронике совпадают, - они приходятся на IV акт. Здесь пьеса, по существу, кончается. V акт - своеобразный апофеоз уже достигнутой победы. Как и в "Венецианском купце", после того как основной конфликт завершен, действие переносится в другую сферу. Здесь эпическую борьбу двух государств сменяет ухаживание Генриха V за французской принцессой.

Ни в одной пьесе Шекспира нет столь откровенной риторичности, как в "Генрихе V". Каждое действие наполнено звучными тирадами персонажей, особенно самого Генриха V, наиболее красноречивого из всех действующих лиц.

Но красноречие не является единственным средством в руках Шекспира. Он слишком хорошо знает, что патетика создает лишь впечатление искусственности. Стремясь придать жизненную достоверность действию, он вводит в него бытовые штрихи и детали, используя опыт исторической драмы, накопленный при создании "Генриха IV". Фальстафа, правда, нет, но фальстафовский фон оставлен. Прежние спутники и собутыльники толстого рыцаря - Бардольф, Пистоль и новый персонаж, Ним, появившийся в "Виндзорских насмешницах", - участвуют в походе Генриха V. Правда, они производят жалко-комическое впечатление. Но другого Шекспир в данном случае и не хочет. Они должны быть смешны, но вместе с тем и вызывать презрение, чтобы тем яснее вставало величие мужественного короля.

К этому фальстафовскому фону добавлена еще группа персонажей: это воины различных национальностей - шотландец капитан Джеми, ирландец Мак-Моррис и уэльсец Флюэллен. Из них последний, пожалуй, наиболее яркий образ в пьесе после Генриха V. В нем есть подлинная мужественность в сочетании со старомодной приверженностью ритуалам рыцарства. В противовес аморальности фальстафовской компании, эти люди воплощают народ как таковой. Они тоже не идеальны, и есть в них черты, делающие их по-своему смешными. Но плутовство Пистоля и ему подобных не может не вызвать осуждения, тогда как воины Генриха V даже при всех своих человеческих слабостях вызывают к себе симпатии, ибо в них ощущается здоровая человеческая основа.

Пьеса имеет лишь одного героя. Все остальные персонажи, как ни живо обрисованы некоторые из них, составляют лишь фон для Генриха V.

Генрих V противостоит всем героям-индивидуалистам английской драмы эпохи Возрождения, в том числе и героям, выведенным самим Шекспиром, - Ричарду II, Ричарду III, даже своему отцу - Генриху IV. В образе Генриха V Шекспир стремился показать идеального короля и образец подлинного народного героя. Нужно сразу же сказать, что Генрих V в этой пьесе имеет мало общего с принцем Генрихом, каким он выведен в "Генрихе IV". Он, несомненно, выдающаяся личность, но личного в нем осталось мало. В себе самом он видит только короля, никаких личных стремлений и интересов у него не осталось, хотя по-своему он как характер отнюдь не беден. Шекспир многообразно рисует Генриха V, и мы видим его то в гневе, то в сомнениях, то в шутках. Но Генрих-человек всегда подчинен Генриху-королю.

Он не политик - в том смысле, в каком это слово употреблялось Шекспиром. Быть политиком - значит хитрить, притворяться, лицемерить, и таким "политиком" был отец Генриха V. Генрих V - человек прямой. В нем нет ни капли макиавеллизма. Свои цели он объявляет открыто и идет к ним прямой дорогой. Таков он в государственных делах, на войне и в личных отношениях. Он без лицемерия - наоборот, с горячностью - заявляет французам, что хочет получить их земли, якобы принадлежащие ему по праву. Военачальника осажденного Гарфлера он предупреждает, что, если крепость не сдастся, пощады никому не будет. Наконец, руки французской принцессы он добивается без всяких галантностей, просто объявляя ей о своем желании взять ее в жены.

Прямой и горячий, он может простить вину, как прощает человека, поносившего его, но он беспощаден даже к прежним друзьям, замыслившим убить его (II, 2), и не потому что "естественным" образом защищает себя, а также не из мести; тут он действует "безлично" - усматривая в покушении на него преступление против государственной власти.

Полнее всего личность Генриха V раскрывается в ночной сцене - накануне битвы при Азинкуре. Генрих V понимает, что судьба его и государства зависит от простых людей, составляющих армию. Он беседует с ними переодетый, стараясь понять их настроения и вселить в них бодрость, сознание долга перед страной. Демократизм Генриха V искренний, он проистекает из ясного понимания того, что сила государства покоится на преданности подданных. Он знает язык простых людей, понимает их мысли и вместе с тем сознает свой долг руководителя, направляющего их поступки на благо страны. Подлинным пафосом проникнуты его знаменитые речи перед боем, в которых он взывает к лучшим чувствам воинов - их национальной гордости, патриотизму, чести и достоинству (IV, 3).

Генрих V сочетает качества справедливого монарха, храброго воина и честного, прямодушного человека. К тому же он прост и естествен в обращении, и эти качества вместе взятые должны сделать его в наших глазах идеальным и одновременно убедительным в своей жизненности. Поэтому, когда уже свершилось большое историческое событие, Шекспир еще не заканчивает пьесу и пишет заключительный акт, ненужный с точки зрения развития сюжета, но важный для создания определенного эмоционального эффекта. Хронику завершает ухаживание короля за французской принцессой, его юмористические речи о себе и мирные беседы с прежними врагами. Король-воин преображается здесь в простого и веселого человека, полного всяческого миролюбия.

Шекспир вложил много старания и мастерства как в построение действия, так и в характеристику образа Генриха V. Мастерства, умения здесь, бесспорно, много. Только мало сердца. Генрих V оставляет нас холодными. Возможно, что для публики Шекспировского театра этот образ был иным. Мы не исключаем того, что пьеса могла зажигать современников чувством патриотизма. Но бесспорно, что этой хронике недостает обычной Шекспировской глубины, не только той, какой он достиг в великих трагедиях, а хотя бы той, которая уже явственна в произведениях второй половины 1590-х годов - в "Ромео и "Джульетте", "Ричарде II", "Генрихе IV". Иначе и не могло быть.

Искренне или неискренне пытался здесь Шекспир создать образ идеального короля, для нас несущественно. Шекспир-мыслитель мог всерьез разделять иллюзию гармонического сословного государства, в котором все трудятся, подобно пчелам в улье, как об этом говорит архиепископ Кентерберийский (I, 2). Он мог даже поставить перед собой задачу изобразить в назидание современным правителям, каким должен быть истинный король. Каковы бы ни были мотивы, руководившие Шекспиром при написании этой пьесы, как художник-реалист он не мог дать своему замыслу вполне убедительное воплощение.

"Генрих V" остается памятником того, что даже такой великий мастер, как Шекспир, свободно распоряжавшийся всем арсеналом художественных средств драмы, не мог безнаказанно нарушать законов жизненной правды в искусстве. Попытка искусственной идеализации абсолютистского государства даже у Шекспира не могла привести к большим художественным достижениям. Великого реалиста Шекспира мы узнаем в этой пьесе лишь в частностях.